Свекровь — мой ласковый и нежный зверь

За кадром фильма «Мой ласковый и нежный зверь»: роман на съемочной площадке и рождение «вальса века»

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

После успеха фильма «Табор уходит в небо» в творческой судьбе режиссера Эмиля Лотяну наступило затишье – несколько лет он не мог найти подходящую тему для своего следующего фильма. До тех пор, пока ему в руки не попалась повесть Чехова «Драма на охоте». Правда, во время работы над сценарием он существенно изменил сюжет. По его словам, он стремился « снять пародийный слой чрезмерных страстей, сделать сценарную основу более прозрачной и легкой », но при этом « оставить ощущение надвигающейся катастрофы, вечной драмы несоответствия душевных порывов и жизненных обстоятельств ».

Не всем замысел режиссера был понятен. Так, Олег Янковский не узнал в сценарии литературной первоосновы и сначала отказался от предложения сыграть главную роль. Актер объяснял: « Когда Эмиль Лотяну предложил мне роль Сергея Камышева, у меня было много сомнений. Я знал «Драму на охоте», но, прочитав сценарий, задался вопросом: а при чем здесь Чехов? Но я также знал Лотяну по его прежним работам. К тому времени он уже снял фильм «Лаутары» – романтическую историю о бродячих молдавских музыкантах – и «Табор уходит в небо» со Светланой Тома. И, конечно, перспектива работать с таким художником была заманчивой. Не забывайте, тогда существовал в стране другой кинематограф. И снимать красочные сцены с цыганами, поэтическую картину со страстью, любовью было в те годы роскошью ».

Поиски актрисы на главную женскую роль продолжались достаточно долго – режиссеру никак не удавалось найти девушку, одновременно похожую на Одри Хепберн, Татьяну Самойлову и Людмилу Савельеву, но при этом не теряющую собственного лица – именно такой он представлял себе героиню. Когда его ассистенты показали ему фотографию 16-летней студентки хореографического училища Галины Беляевой, он понял, что наконец нашел то, что искал. Правда, первые кинопробы оказались неудачными – опыта съемок в кино и профессиональной подготовки у нее не было, и девушка терялась перед камерами. Но потом Олег Янковский помог ей побороть стеснение, и дебютантку утвердили на главную женскую роль.

Режиссер вспоминал: « Галя была единственным «непрофессионалом» в группе, её окружали очень крупные актёры. Однако скоро мы убедились, что она работает с полной отдачей и как-то так искренно, что и другие заражались этим чувством. «С тобой солгать невозможно, всё вылезает», – сказал Олег Янковский. Репетиции становились всё интереснее и интереснее. ». Юной актрисе удалось очаровать не только всю съемочную группу, но и самого режиссера. Во время работы над фильмом 40-летний Эмиль Лотяну вдруг обнаружил, что совершенно потерял голову, и его отношения с актрисой из рабочих переросли в романтические. Спустя 2 года, когда она стала совершеннолетней, они поженились. Этот брак продлился 5 лет, но навсегда изменил судьбу актрисы.

Галина Беляева позже признавалась: « Когда я впервые увидела Эмиля Владимировича, абсолютно не допускала мыслей, что мы можем быть с ним вместе. Но он был таким интересным и замечательным человеком, что в него нельзя было не влюбиться. Он занимался моим воспитанием не только как актрисы, но и всерьез и ненавязчиво повышал мои знания… Этот фильм стал не просто моим дебютом. Тогда я была поглощена своей первой влюбленностью и счастьем. И это было началом новой жизни… Съемки в фильме «Мой ласковый и нежный зверь» – это счастливый случай. Но почему-то мне кажется, что в жизни любого человека может произойти такое чудо. Главное, быть к нему готовым ».

После того, как режиссер узнал о хореографическом образовании актрисы, он решил, что она непременно должна продемонстрировать в кадре свои танцевальные навыки, и попросил композитора Евгения Догу написать вальс. Тот отнесся к этой просьбе со всей серьезностью, изучив в Государственном центральном музее музыкальной культуры имени Глинки все вальсы, созданные в 1880-х гг. – ведь именно в это время происходит действие в фильме, но не нашел ничего, что подсказало бы ему идею создания нового произведения. Тем не менее, старинные мелодии, по всей видимости, подарили ему порцию вдохновения – свой вальс он написал всего за одну ночь, не подозревая о том, что создает «музыку на века». У него было несколько эскизов, и композитор не ожидал того, что именно тот из них, который он считал всего-навсего наброском «для себя», окажется подходящим. Этот вальс, который Эмиль Лотяну называл кардиограммой фильма, до сих пор значится в списке самых исполняемых кинопроизведений. Рональд Рейган назвал его «вальсом века», а ЮНЕСКО включило его в список музыкальных шедевров ХХ столетия.

Фильм «Мой ласковый и нежный зверь» вышел на экраны 40 лет назад, в 1978 г. его посмотрело 26 млн зрителей, и с тех пор он не теряет популярности, давно став признанной классикой советского кинематографа.

Свекровь — мой ласковый и нежный зверь
[link]kulturologia.ru[/link]

Мой ласковый и нежный зверь

Дубликаты не найдены

Господи, что с её бёдрами? Почему они такие тонкие?

Ну там же половина тканью прикрыта. Но это не точно

потому что это для собаки!

собачки любят кости

Ляшку он уже съел?

А зачем собака этого зверя кусает?!

паучьи лапки какие-то

Рабство в 21ом веке

Всегда думал что фраза «работать на кирпичном заводе в дагестане» это лишь фигура речи.
Однако сегодня ехал на своём бусике из ростова в москву километрах в 70 от первой точки увидел идущего по обочине человека. Одежда грязновата, сам видно тоже побит жизнью. Подобрал. Говорит год в таком рабстве был. Сбежали неделю назад с напарником. Сам с Иркутска. Говорит работал на стройке в Москве . И тут прораб говорит-переезжаем на другой объект. Накормили в автобусе , выпить налили…..очнулся он уже в ставрополье. Я в шоке. Говорит хозяина завода уже раз так накрывали. А он новый завод построил. И за старое. Попутчик говорит что их там человек 30. И таких заводов там много. Один хохол вопше пятый год у них. Так ему вообще непонятно как на родину добираться даже если сбежит.
Пнхб….21й век. А чурки как чурками были так и умрут ими…

Обновление

– Обнови-ка ты, друг, систему, – говорит мне винда, – надо пздц, важное обновление.
– Хорошо, Винда, делай своё дело, – отвечаю я.
Обновил.

Спиздили цифру из часов.
Никому верить нельзя.

Поцелуй

Стою у киоска на остановке. Подходит автобус и молодой парень бросается к двери. Встречает старую-старую бабульку, подает ей руку, помогает спуститься.

Следующей спускается молодая девушка, он подает ей руку, обнимает и целует.

Парень с девушкой удаляются, а бабка шамкая беззубым ртом, говорит, глядя им вслед, а потом на меня:»А меня не поцеловал. «

И задорно подмигивает.

Ты только приходи, мы еще глазами постреляем!

Читал тут отзывы, и наткнулся на такую «прелесть»

Мне стало очень неприятно от такого отзыва, ещё и 1 звезду влепил этот редиска из-за своих тараканов.
Но вскоре вселенная вернула равновесие

Всем добра и терпимости.

На волне постов об избиении в метро

Свекровь — мой ласковый и нежный зверь
[link]pikabu.ru[/link]

tanja_tank

Перверзные нарциссисты, психопаты

Молодой Чехов — тогда он еще был Антошей Чехонте — одно время очень увлекался «психопатами». У него даже рассказ есть с таким названием. Видимо, тогда это было модное слово, хотя означало оно не совсем то же, что сейчас.

Следователю Камышеву, главному герою «Драмы на охоте» и снятого по ней фильма «Мой ласковый и нежный зверь», диагноз «психопат» ставит местный доктор Вознесенский. Поначалу он считает Камышева добрым приятелем, но все больше недоумевает по поводу его поступков и ищет им объяснения.

И хотя Камышев в беседе с доктором отрицает его догадки, сам-то он понимает, кто он такой есть: любящий «жалить», «профанировавший свою весну», «полумертвый».

Вкратце напомню сюжет, хотя, наверно, все вы смотрели это кино.

Живет в провинции красивый и холостой следователь Камышев, ему чуть за 30, он любимец женщин, периодически лихо кутит за счет богатого графа Карнеева, особым служебным рвением не отличается и в плане карьеры звезд с неба не хватает.

У него вялотекущая связь с цыганкой Тиной, он усиленно обольщал дочь мирового судьи Наденьку Калинину и, добившись взаимности, бросил без объяснения причин, а с недавних пор он увлечен «девушкой в красном» — 17-летней дочерью лесничего Оленькой. Жизнь девушки с полусумасшедшим отцом невыносима, поэтому она соглашается на предложение 50-летнего управляющего Урбенина.

Камышев создает у Оленьки иллюзию, что влюблен в нее, внушает ей, что она сама своим замужеством перечеркнула их общие перспективы… прямо в день свадьбы овладевает ею, и они начинают тайно встречаться. Разумеется, такое начало брака скоро приводит к разрыву Ольги с мужем, и она. переселяется к другу Камышева — богачу графу Карнееву.

Пустенькая и тщеславная девочка (а с чего ей при таких вводных быть другой?) мечтает о роскоши, о том, чтобы все ахали при виде ее платьев и тому подобной лабуде. Камышева она «любит» более других, однако ее полнейшей фокусировки на себе следователь так и не дожидается. Богатство и титул Карнеева в ее глазах «весят» явно больше его неотразимости. И черт побери, это стыдно, нестерпимо стыдно!

В приступе ярости Камышев убивает Ольгу на пикнике, затем умело заметает следы, «ликвидирует» свидетеля и подводит под каторгу Урбенина. Проходит восемь лет. Следователь в отставке (поперли за нарушения в ведении следствия по делу гибели Ольги) Камышев является к редактору журнала с собственноручно написанным детективом. Редактор читает и понимает, что истинный убийца и есть Камышев, в чем тот с самолюбованием признается.

А теперь разберу поступки Камышева и его отношения с людьми.

Иррациональную неприязнь Камышев питает к своему ближайшему приятелю — графу Карнееву, незлобивому пьянице и гуляке, проживающему свое огромное состояние в пьяном угаре и кутежах с цыганами. Камышев настолько чрезмерен в своем презрении к Карнееву, настолько преувеличенно кривит губы, что становится очевидно: граф — объект его давней, еще со студенческих лет, зависти. Чему завидует? Об этом Камышев говорит сам, хотя свое чувство он не расценивает как зависть, а рационализирует как неприязнь и презрение.

«Узкие лбы, не видящие ничего дальше своего носа, любят утверждать, что знатный граф видел в «бедном и незнатном» судебном следователе хорошего прихвостня-собутыльника. Я, пишущий эти строки, по их разумению, ползал и пресмыкался у графского стола ради крох и огрызков! По их мнению, знатный богач, пугало и зависть всего С—го уезда, был очень умен и либерален; иначе тогда непонятно было бы милостивое снисхождение до дружбы с неимущим следователем и тот сущий либерализм, который сделал графа нечувствительным к моему «ты».

Люди же поумнее объясняют наши близкие отношения общностью «духовных интересов». Я и граф — сверстники. Оба мы кончили курс в одном и том же университете, оба мы юристы и оба очень мало знаем: я знаю кое-что, граф же забыл и утопил в алкоголе всё, что знал когда-нибудь. Оба мы гордецы и, в силу каких-то одним только нам известных причин, как дикари, чуждаемся общества. Оба мы не стесняемся мнением света (т. е. С—го уезда), оба безнравственны и оба плохо кончим. Таковы связующие нас «духовные интересы».

Так чему же завидует Камышев? Это очевидно из этого монолога — богатству и родовитости, а также репутации «умного либерала», которым противопоставляет свои «бедность и незнатность». Он самоуничижительно муссирует слухи о себе, как о «прихвостне-собутыльнике», «ползающем и пресмыкающемся ради крох и огрызков».

Пожалуй, это даже не столько общественное мнение о Камышеве, сколько отношение нарцисса к себе самому — глубокое презрение и нелюбовь, скрывающиеся за фасадом самодовольства и высокомерия.

Пользуясь щедротами графа, Камышев смакует свое отвращение к этому человеку. Ему доставляет особое удовольствие отвечать на искреннее чувство издевкой и глумлением.

«Если бы знали, как любил меня этот тщедушный человек и как я его не любил! Он первый предложил мне свою дружбу, и я первый сказал ему «ты», но с какою разницей в тоне! Он, в припадке хороших чувств, обнял меня и робко попросил моей дружбы — я же, охваченный однажды чувством презрения, брезгливости, сказал ему: — Полно тебе молоть чепуху! И это «ты» он принял как выражение дружбы и стал носить его, платя мне честным, братским «ты»…

И вот к этому «ничтожеству» Камышев то и дело ездит кутить, хотя и себе, и людям пытается доказать, что граф и предлагаемый им досуг ему неинтересен. Однако ж, к «неинтересному», «ничтожному» человеку его тянет как магнитом. Да и как не тянуться.

Во-первых, море разливанное, цыгане, красотки-певицы, многодневный пьяный угар.

Во-вторых, попутно Камышев обделывает свои психопатические делишки — например, выслеживает тайник графского слуги Франца и обчищает его, попутно не забывая спихнуть вину на старую служанку Сычиху.

В-третьих, времяпрепровождение у графа — это возможность сколько угодно «придираться, жечь ядовитыми остротами, издеваться… осмеять, заездить едкой остротой, обратить в порошок».

Ну и в-четвертых и самых главных, наблюдение за деградацией и разорением объекта зависти — это ж такое специфическое «счастье» или, точнее сказать, хоть какой-то бальзам на вечно зудящую рану зависти. Уничтожить, разрушить этого человека, чтобы завидовать было больше нечему — вот бессознательная цель Камышева.

. Чехов был невысокого мнения об этой вещи, написанной им в 24 года. Я считаю, что зря. Образ Камышева выписан с большой психологической достоверностью. Вот, например, какое точное описание прилива грандиозности у Камышева. «Укушамшись» графскими винами, он дает волю фантазиям о себе, необыкновенном. Ему нужна аудитория, восхищенная и с трепетом внимающая. Аудитория «особенная». Не эти «жалкие» людишки.

«Язык у меня запутался от мысли, что я говорю с людьми ничтожными, не стоящими и полуслова! Мне нужна была зала, полная людей, блестящих женщин, тысячи огней. Я поднялся, взял свой стакан и пошел ходить по комнатам. В «мозаиковой» гостиной я выбрал себе турецкую софу, лег на нее и отдал себя во власть фантазий и воздушных замков. Мечты пьяные, но одна другой грандиознее и безграничнее, охватили мой молодой мозг. Получился новый мир, полный одуряющей прелести и не поддающихся описанию красот. Недоставало только, чтоб я заговорил рифмами и стал видеть галлюцинации».

Показателен и психопатический «юмор» Камышева. Он называет своего попугая именем местного жителя, сделав его объектом насмешек.

«Моего попугая зовут не попкой и не другим каким-нибудь птичьим названием, а Иваном Демьянычем. Это имя получил он совершенно случайно. Однажды мой человек Поликарп, чистя его клетку, вдруг сделал открытие, без которого моя благородная птица и доселе величалась бы попкой. Лентяя вдруг ни с того ни с сего осенила мысль, что нос моего попугая очень похож на нос нашего деревенского лавочника Ивана Демьяныча, и с той поры за попугаем навсегда осталось имя и отчество длинноносого лавочника. С легкой руки Поликарпа и вся деревня окрестила мою диковинную птицу в Ивана Демьяныча. Волею Поликарпа птица попала в люди, а лавочник утерял свое настоящее прозвище: он до конца дней своих будет фигурировать в устах деревенщины, как «следователев попугай».

Какая изощренная гадость. Отнять у человека имя.

Камышев сам признается в своей «пьяной удали, не знающей границ в своей шири, сатанинской гордости и презрении к жизни». Эта «пьяная удаль» очень разрушительна. Разбить балалайку, хватить мужика веслом по голове, убить Ольгу.

«Я задрожал от восторга и, охватив Тину одной рукой, а другой махая в воздухе балалайкой, допел до конца «Ночи безумные». Балалайка с треском ударилась о пол и разлетелась на мелкие щепки…»

«Я помню себя качающимся с Тиной в саду на качелях. Я стою на одном конце доски, она на другом. Я работаю всем своим туловищем с ожесточением, насколько хватает у меня сил, и сам не знаю, что именно мне нужно: чтобы Тина сорвалась с качелей и убилась или же чтоб она взлетела под самые облака? Тина стоит бледная как смерть, но, гордая и самолюбивая, она стиснула зубы, чтобы ни одним звуком не выдать своего страха. Мы взлетаем всё выше и выше и. не помню, чем кончилось».

Обычно Камышев хорошо контролирует себя, но в пьяном угаре у него нередко «срывает башню». Так, в приступе гнева он сильно ранит мужика графа Карнеева. Крестьянин фиксирует побои, а Камышев делает круглые глаза, когда доктор Вознесенский рассказывает ему об этом.

«Он явился ко мне и попросил медицинского свидетельства. рана нанесена ему вами. И теперь не помните? Рана ушибленная, повыше лба, на границе с волосистой частью. До кости хватили, батенька!
— Не помню! — прошептал я. — Кто он? Чем занимается?
— Обыкновенный карнеевский мужик, у вас же там на озере был гребцом, когда вы кутили. — Гм. может быть! Не помню. Вероятно, был пьян и как-нибудь нечаянно.
Нет-с, не нечаянно... Он говорит, что вы рассердились на него за что-то, долго бранились и потом, рассвирепев, подскочили к нему и при свидетелях хватили. Мало того, вы крикнули: «Я убью тебя, шельму этакую. »

Апогеем импульсивной агрессивности Камышева становится убийство Ольги Урбениной.

«Когда я шел в лес, я далек был от мысли об убийстве; я шел туда с одною только целью: найти Ольгу и продолжать жалить ее. Когда я бываю пьян, у меня всегда является потребность жалить…

В этот вечер она была так хороша, что я, пьяный, забыл всё на свете и сжал ее в своих объятиях. Она стала клясться мне, что никого никогда не любила, кроме меня. и это было справедливо: она любила меня.

И, в самый разгар клятв, ей вздумалось вдруг сказать отвратительную фразу: «Как я несчастна! Не выйди я за Урбенина, я могла бы выйти теперь за графа!»

Эта фраза была для меня ушатом воды. Все накипевшее в груди забурлило. Меня охватило чувство отвращения, омерзения. Я схватил маленькое, гаденькое существо за плечо и бросил его оземь, как бросают мячик. Злоба моя достигла максимума. Ну. и добил ее. Взял и добил…»

Ольга, не осознавая того, ударила по самому больному месту нарцисса. Мало того, что его любят не как-то «исключительно», так ему еще и готовы предпочесть «ничтожество» Карнеева, которому он завидует!

Однако нельзя сказать, что Камышев агрессивен только во хмелю, когда якобы «ничего не помнит». Нет, это расчетливый и хладнокровный убийца. Таким образом он «убирает» мужика Кузьму, которому не повезло увидеть «лишнее».

По своей привычке Камышев не просто убивает Кузьму, но и устраивает так, чтобы в этом обвинили другого человека — Урбенина, который содержится под стражей по подозрению в убийстве жены. Точно так же он пытался спихнуть свое воровство на Сычиху.

«Одиночное заключение сильно повлияло на медвежье здоровье Урбенина: он пожелтел и убавился в весе чуть ли не наполовину. Я обещал ему приказать сторожам пускать его гулять по коридору днем и даже ночью.
— Нет нужды опасаться, что вы уйдете, — сказал я.
Урбенин поблагодарил меня и после моего ухода уже гулял по коридору: его дверь уж более не запиралась. Уходя от него, я постучался в дверь, за которой сидел Кузьма.
— Ну что, надумал? — спросил я. — Нет, барин. — послышался слабый голос, — пущай господин прокурор приезжает, ему объявлю, а вам не стану сказывать.
— Как знаешь.
Утром другого дня всё решилось. Сторож Егор прибежал ко мне и сообщил, что одноглазый Кузьма найден в своей постели мертвым. Я отправился в арестантскую и убедился в этом. Здоровый, рослый мужик, который еще вчера дышал здоровьем и измышлял ради своего освобождения разные сказки, был неподвижен и холоден, как камень.

Не стану описывать ужас мой и стражи: он понятен читателю. Для меня дорог был Кузьма как обвиняемый или свидетель, для сторожей же это был арестант, за смерть или побег которого с них дорого взыскивалось. Ужас наш был тем сильнее, что произведенное вскрытие констатировало смерть насильственную. Кузьма умер от задушения. Убедившись в том, что он задушен, я стал искать виновника и искал его недолго. Он был близко…»

(в следующем посте я расскажу об отношениях Камышева с женщинами)

[link]tanja-tank.livejournal.com[/link]

CATEGORIES